Злым ветром. Роман - Страница 22

К оглавлению

- А вы сами кто такой? - спрашивает она.

В тоне ее больше интереса, чем подозрения или опаски.

И я, придерживаясь уже взятой линии в разговоре с ней, отвечаю загадочно и с чувством:

- Я вам все расскажу. И даже… кое в чем признаюсь. Только не здесь.

- А где же? - она лукаво улыбается.

- Где? Да где угодно. Хотя бы… зайдем вон в то кафе. Лишь бы можно было спокойно поговорить. Я давно…

Тут я смущенно умолкаю.

- Вас действительно прислал Семен Парфентьевич? - спрашивает она, как видно, только для очистки совести.

- Да… отчасти…

- Ой, вы что-то хитрите, - она грозит мне пальчиком.

- И кажется, не очень удачно?

- Посмотрим.

Она решается. Ей, видимо, очень хочется знать, чем кончится эта встреча с таким напористым парнем, как я.

Мы возвращаемся к ее спутникам, и Элеонора Михайловна говорит:

- Оказывается, мне надо ехать. Лялечка, салютик! - И обращается к одному из молодых людей: - Вы меня простите, Владик. До следующего раза. Ладно?

Явно раздосадованный Владик вынужден подчиниться. Они прощаются.

- Куда же мы пойдем? - спрашивает Элеонора Михайловна. - Предупреждаю, у меня мало времени.

Предупреждение это чисто формальное и ровно ничего не означает.

- Да вот хотя бы, - я указываю на противоположную сторону улицы, где в первом этаже нового дома разместилось небольшое кафе.

Через несколько минут мы уже сидим за столиком. Перед нами дымятся чашечки с кофе, стоят узенькие рюмочки с коньяком и вазочка с двумя пирожными. Это я шикую.

Мы уже познакомились, и Элеонора Михайловна просит называть ее Элла. Я не возражаю, тем более что сам представился только по имени.

- Ну говорите, Виталий, - требовательно произносит Элеонора Михайловна, - какое еще обстоятельство открылось?

- Дело в том, - начинаю я, - что один ваш знакомый… Я не могу назвать вам его имя…

- Почему? - удивляется она.

- Как вам сказать… Во-первых, я обещал. Во вторых, это имя… Но вы его прекрасно знаете, так что…

- Ну, Виталик, - она обиженно надувает свои пухлые губки. - Как вам не стыдно? Назовите, я прошу.

Именно такой поворот в разговоре мне и нужен.

- Не могу, Эллочка. Не могу, - виновато говорю я. - Вот разве… показать вам его…

- То есть как это показать? - снова удивляется Элеонора Михайловна.

- А так, - я загадочно подмигиваю. - Назвать вам его я не могу. Но мне никто не запрещает показать вам его фотографию. Правда ведь?

Она так звонко смеется, что с соседних столиков на нас начинают поглядывать.

- Нет, вы положительно хитрец, Виталик.

Я скромно улыбаюсь.

- Ну давайте уж фотографию, - говорит Элеонора Михайловна, успокоившись.

При этом что-то меняется в ее взгляде, он становится цепким и даже каким-то колючим. Это мне не очень нравится. С некоторым беспокойством я достаю фотографию, не сразу, конечно, а после всяких поисков по карманам. Элеонора Михайловна быстрым движением выхватывает ее у меня из рук, секунду внимательно рассматривает, потом поднимает на меня строгий взгляд и подозрительно спрашивает:

- Откуда она у вас?

Я улыбаюсь самым безмятежным образом.

- Посмотрите на обороте, - говорю.

Она переворачивает фотографию и видит там размашистую надпись: «Помни меня, как я тебя, куда бы ни забросила коварная судьба». Далее следует подпись и дата.

Полчаса я провел у Кузьмича. Но и десяти минут хватило, чтобы по его указанию наш Юрий Анатольевич изобразил эту надпись «рукой» Мушанского.

Элеонора Михайловна вздыхает:

- Боже, как это на него похоже… - И вдруг хмурится. - Но… это не его подпись?..

- Вы посмотрите на дату, - советую я.

- При чем здесь дата?

- А при том, - многозначительно говорю я. - Неужели не догадываетесь?

Она секунду смотрит на меня непонимающими глазами, чуть-чуть даже приоткрыв хорошенький ротик. Потом сердито передергивает плечами.

- Понятия не имею.

Я наклоняюсь к ней и тихо говорю:

- В то время у него была другая фамилия. Вернее, сейчас у него другая фамилия. Вот видите, я все-таки проговорился.

Небольшая логическая перестановка проходит незамеченной. Элеоноре Михайловне сейчас не до логики, она явно озадачена неожиданным открытием. Я жду, когда она мне назовет новую фамилию Мушанского. Но самое главное уже позади, уже совершилось: она узнала его! Вот наконец компенсация за три дня адской работы «вокруг» Плющихи.

- Разве… - неуверенно произносит Элеонора Михайловна. - Разве Кротков - это не настоящая его фамилия?

- Сейчас настоящая, - с ударением говорю я и озабоченно спрашиваю: - Когда он был последний раз у вас?

- Кто? Жора?

Так к тому же он еще и Жора. Отлично.

- Да, он.

- Сейчас вспомню… - Она задумывается. - Ах-да! Противный такой. Представляете? Обещал мне устроить чудные кораллы. А вместо этого принес ключ, громадный идиотский ключ. Правда, заграничный. Но все равно!

Перед глазами у меня возникает седая женщина в номере гостиницы, и я будто снова слышу ее рыдания.

- Остальное меня не касается, - объявляет Элеонора Михайловна. - А впрочем… - Она вдруг настороженно смотрит на меня. - Вы что хотите, чтобы он вам носил, да? Не выйдет!

Мне противно разговаривать с ней. Но я заставляю себя улыбнуться.

- Что вы! Ни в коем случае.

Теперь надо как-то так повернуть разговор, чтобы она скрыла нашу встречу от мужа. Соответствующий опыт у нее имеется, я уверен.

- Эллочка, - говорю я как можно прочувствованней. - Я же еще не сказал вам самого главного.

- Что именно?

Она уже успокоилась и сейчас с прежним лукавством смотрит на меня. Она прекрасно уловила мой тон.