Злым ветром. Роман - Страница 55


К оглавлению

55

Пожалуй, из рассказа Пирожкова пока не ясен лишь один пункт. Действительно Пирожков только что познакомился с Николовым или они были знакомы раньше? Искренен в этом пункте Пирожков или нет? Я вспоминаю рассказ Екатерины Осиповны.

- Григорий Сергеевич, - говорю я, - когда вы уходили от Николова, вы просили его вас не погубить.

Пирожков вскидывает голову и несколько секунд ошалело смотрит на меня сквозь стекла своих очков, потом дрожащей рукой, в которой зажат мокрый платок, проводит по лбу и шее.

- Так вы… вы что же… знаете этого человека? - хрипло спрашивает он и откашливается.

- Нет, пока не знаю. Но дежурная запомнила вас, когда вы были у него.

- Но, значит…

- Да, - киваю я. - Мы знали о вашей встрече. Мы только не знали, что это были именно вы. Я же вам уже сказал, что в номере у Николова произошла кража. И мы интересовались всеми, кто к нему приходил. Дежурная вспомнила и вас.

- Надеюсь, вы не подумали…

- Нет, не подумали. Тем более что вскоре вор был задержан, - я ловлю себя на том, что мне приятно вслух констатировать этот факт. - Но Николов исчез, а нам надо было, чтобы он опознал украденные у него вещи.

- Я представления не имею, куда он уехал, - Пирожков пожимает плечами и с вновь пробудившейся тревогой смотрит на меня. - Да не это сейчас главное: меня волнует безопасность дочери. Что же будет, товарищ Лосев? Что нам делать?

Я, как могу, успокаиваю его. Я ему доказываю, что его дочери ничего не угрожает, что все это мелкий грубый шантаж, и больше ничего. Я ссылаюсь на свой опыт и опыт моих товарищей, я привожу кучу всяких примеров. И кажется, добиваюсь своего. Пирожков немного успокаивается, даже чуть заметно улыбается, сконфуженно и виновато. Тогда я перехожу к главному.

- Давайте схитрим, - предлагаю я. - Давайте создадим впечатление, что вы клюнули на его удочку, что вы сдаетесь, капитулируете и готовы уступить его требованиям. Так и скажите, когда вам еще раз позвонит этот тип. Давайте превратимся из жалкой рыбешки в рыболовов. И сами закинем удочку. Пусть только он появится, этот Николов. И тогда мы с ним как следует поговорим, тогда мы ему навсегда отобьем охоту жульничать и пакостить людям.

- Ну давайте, - не очень уверенно соглашается Пирожков.

Я пытаюсь вселить в него бодрость, я ему доказываю, что это ничем ему не грозит и Николов никогда не узнает, какую роль сыграл в его разоблачении он, Пирожков. Главное сейчас найти Николова, во что бы то ни стало найти.

В конце концов мы обо всем уславливаемся, и Пирожков, тяжело вздыхая, уходит.


А я вытаскиваю лист чистой бумаги и, пока все еще свежо в памяти, записываю главное из того, что я сейчас услышал. Но обдумать все это я не успеваю. В комнату заходит Игорь.

Мой друг внешне, как всегда, невозмутим и сдержан, широкое его лицо с чуть приплюснутым носом и выступающим подбородком прямо-таки дышит неколебимой уверенностью. Движения неторопливы и чуть небрежны. Словом, любой посторонний взгляд должен был бы залюбоваться этим спокойным и сильным человеком. Но я не посторонний, взгляд у меня особый, и, кроме того, у меня есть с чем сравнивать. И потому я сразу замечаю, что все эти признаки спокойствия и самоуверенности выданы с чуть уловимым перебором. А вертикальная складочка между бровями появляется у Игоря только в особых и притом весьма затруднительных обстоятельствах.

Кивнув мне, Игорь садится за свой стол и, озабоченно хмурясь, вытаскивает из стола какие-то бумаги, всем своим видом демонстрируя нетерпеливое намерение углубиться в их изучение. Все это, однако, в заблуждение меня не вводит. И Игорь в тот же миг прекрасно это улавливает.

Он пристально и мрачно смотрит на меня, потом отводит взгляд в сторону и говорит:

- Я развожусь с Аллой.

- Ну да? - невольно вырывается у меня. - Ты что, спятил?

- Думаю, что так будет лучше нам обоим.

- Нет, ты действительно спятил! - кричу я, навалившись грудью на стол.

- Алла уже знает?

- Она сама предложила.

- Она это тысячу раз предлагала. Это чепуха!

- Нет, теперь уже серьезно.

На этот раз я пристально смотрю ему в глаза.

- Старик, ты не все мне говоришь.

- Чего же тебе еще?

- Сам знаешь.

Некоторое время мы молчим и довольно нервно курим.

- У всякого человека есть предел терпения и выдержки, - наконец говорит Игорь. - У меня он тоже есть.

- У всякого человека есть еще голова, - отвечаю я, - У тебя она тоже есть.

Игорь угрюмо смотрит в сторону и цедит сквозь зубы:

- Бесполезный разговор.

- Но Алка тебя любит. И потом Димка. Что ты делаешь?

- Я все понимаю.

- Но не все мне говоришь.

Игорь молчит.

- Ты Алле сказал о своем решении?

- Она мне сказала о своем решении!

- Она тебе уже тысячу раз это говорила. Что ты ей ответил?

- Ответил, что согласен.

Теперь мы уже оба молчим.

Да, дело серьезное. Никогда еще Игорь не отвечал на Алкины выходки согласием. Раньше он всегда отшучивался и успокаивал ее. И теперь я не знаю, что сказать. И, честно говоря, не убежден, что Игорь действительно спятил. С Аллой жить трудно, она невозможно вспыльчива, подозрительна и замучила Игоря ревностью.

Когда я думаю о таком конфликте спокойно и абстрактно, то понимаю, что разводы бывают разные и иногда это лучший выход. Но сейчас я не могу думать об этом спокойно и тем более абстрактно. Игорь мой друг, самый близкий друг. И его развод - это разрушение какой-то частицы моей собственной жизни, привычной, усвоенной и потому, как мне кажется, правильной, необходимой. И еще мне кажется, что Игорю будет плохо, и Алле, и Димке. Всем! И мне тоже. Хотя, может быть, я не прав и Игорю будет лучше? Но в то же время я чувствую, что в моих словах и советах нет веских аргументов, да и быть не может. Мне попросту не хватает жизненного опыта, и потому нет ясной позиции в этом сложном конфликте. Что я могу посоветовать Игорю? Что я должен от него требовать?

55